Они писали под обстрелами, снимали на развалинах… Их слова были оружием — таким же острым, как штык. В Астрахани больше 150 журналистов ушли на фронт. Не все вернулись.
Александр Львович Кравец: Жизнь, опалённая войной и освещённая словом
Александр Львович Кравец родился в 1917 году, в эпоху, когда мир трещал по швам, а Россия стояла на пороге великих потрясений. Его детство и юность пришлись на время, когда страна переживала революцию, гражданскую войну, голод и первые шаги советской власти. Но главное испытание ждало его впереди — Великая Отечественная война, которая навсегда изменила его судьбу.
В самый первый день войны, 22 июня 1941 года, Александр Кравец ушёл на фронт в составе 32-й танковой дивизии в должности инструктора-литератора. Его оружием стало не только оружие солдата, но и слово — сильное, правдивое, способное вдохновлять и поддерживать бойцов в самые тяжёлые моменты.
Боевой путь Александра Кравца пролегал через Украину, Молдавию, Румынию, Венгрию, Австрию. Он видел, как горели города, как земля стонала под гусеницами танков, как люди теряли близких, но не теряли надежды.
Последние два года войны он служил в газете 5-го гвардейского танкового корпуса. Военные корреспонденты работали в невероятно сложных условиях: газета выходила ежедневно, пять, а то и шесть раз в неделю, тиражом около 1 200 экземпляров. И каждый номер был важен — ведь в нём были сводки с фронта, письма бойцов, очерки о подвигах, которые вселяли веру в победу.
Однажды под Волховом Александр Кравец выполнял редакционное задание. Ему нужно было взять интервью у старшего лейтенанта Пустошкина, который должен был рассказать о боях. В этот момент раздался телефонный звонок, и Пустошкин, резко прервав разговор, крикнул:
«Сорок немецких самолётов бомбят деревню, где расположен штаб армии! Поднимаю полк!».
А в полку оставалось всего три истребителя.
И всё же они поднялись в небо. Ворвались в немецкое кольцо, разогнали вражеские самолёты, не дали им разбомбить штаб. Именно о таких подвигах и стоило писать — о людях, которые, даже зная, что шансов мало, шли в бой.
Александр Кравец часто говорил, что тяжелее всего на войне было фотографам и кинооператорам:
«Я могу прийти в роту после боя, и мне расскажут, что там было. Я могу написать об этом бое, сидя в окопе. Но фотокорреспондент, если он честный, он должен быть там, с бойцами».
Он знал цену правды. И сам всегда стремился быть там, где решалась судьба сражения.
Победу Александр Кравец встретил в Братиславе, в госпитале. В своих воспоминаниях он рассказывал:
«И вот седьмого мая мы слышим пальбу на улицах, просто дикая пальба. А госпиталь недалеко от вокзала. Может, бомбёжка? На душе неуютно. Сестрица, просим, сходи посмотри, что там делается, – мы все к койкам прикованы, не встать. Она приходит: мальчики – победа! Там все стреляют – жандармы из пистолетов, наши солдаты, офицеры – все салютуют, зенитки стреляют, словом, все. Победа! …И только поздно ночью девятого мая Москва сообщила о капитуляции немцев – победа! Первая мысль – победили! Вторая, если говорить честно, – уцелели!»
После войны Александр Кравец вернулся в Астрахань, где продолжил работать журналистом в газете «Волга». Его лёгкое, убедительное перо всегда было искренним — будь то очерки о рыбаках, репортажи с партконференций или острые фельетоны, бичующие недостатки.
Он учил молодых журналистов:
«Фамилия, которая часто появляется на страницах газеты, становится именем».
И его имя — А. Кравец — действительно стало знаком качества. Читатели ждали его материалов, писали ему письма, спорили, соглашались, благодарили.
Коллеги называли его «Львовичем» — не по отчеству, а по масштабу личности. Он был из той когорты журналистов, о которых Константин Симонов написал:
«От Москвы до Бреста
Нет такого места,
Где бы не скитались мы в пыли.
С «лейкой» и блокнотом,
А то и с пулемётом
Сквозь огонь и стужу мы прошли».
Он прошёл огонь и стужу, но не потерял ни любви к жизни, ни веры в людей.
Александр Львович Кравец ушёл из жизни в 1996 году, но его имя осталось в истории астраханской журналистики. О нём снят документально-художественный фильм «Майор Трубка», а на доме, где он жил, установлена мемориальная плита.
Даже после его смерти в редакцию приходили письма, адресованные просто: «А. Кравец». Потому что для читателей он так и остался живым голосом эпохи — честным, смелым, мудрым.
Александр Львович Кравец прожил жизнь, в которой было всё: война, победа, любовь к слову, преданность профессии. Он не просто писал о людях — он жил их жизнью, их болью, их радостью.
И сегодня, читая его строки, мы понимаем: такие люди не уходят. Они остаются с нами — в своих статьях, в своих воспоминаниях, в нашей памяти.
Потому что слово — вечно.
Юрий Иванович Кочетков: Последний романтик советской эпохи
В истории астраханской литературы Юрия Ивановича Кочеткова называли «последним романтиком советской эпохи». В нём удивительным образом сочетались галантность природного аристократа и солдатская прямота, бескомпромиссная честность и тонкая лиричность души. Его стихи — это исповедь человека, для которого вся печаль — Россия, и вся радость — тоже Русь.
«Вся печаль моя — Россия,
И вся радость — тоже Русь.
Ветры век меня носили,
Вот года и подкосили,
Жёлтым листиком кружусь».
Его друг, поэт Николай Ваганов, говорил о нём: «Юрий Кочетков – один из немногих оставшихся редкостных людей. Тех, у кого авторское «я» совпадает с «я» лирического героя. Совестливость, обязательность, точность, умение дорожить словом и поступком свойственны ему. Поэта-фронтовика Кочеткова можно смело назвать «последним из могикан» (перефразируя Фенимора Купера).
Юрий Кочетков родился 15 июня 1927 года в Астрахани — городе, который навсегда остался для него «белокаменной стеной у моря».
«Встала Астрахань у моря
Белокаменной стеной
И на радость, и на горе
Под восточною луной».
С детства его окружала живописная природа Понизовья: бескрайние степи, камышовые заросли, волжские просторы. Летние каникулы он проводил у родственников в Красном Яру, где вместе с дядей-рыбаком выходил в плавание, ночевал в лодке, учился ставить невод.
«Тихо, луна светит, и где-то далеко девчата поют», — вспоминал он позже эти вечера, наполненные поэзией.
Уже в пять-шесть лет он прочёл Пушкина и навсегда влюбился в его строки. Ему казалось, что лукоморье — это здесь, в астраханских плавнях, где «учёный кот» мог бы бродить по берегу, а русалка — выходить из воды в лунном свете.
«Я в детстве, помню, часто спорил
о том, что в давние года
здесь Пушкин был, встречал здесь зори
и здесь писал про Лукоморье
и про учёного кота».
Когда началась Великая Отечественная война, Юрию было четырнадцать. В 1941 году он окончил курсы рулевых в военно-морском клубе Осоавиахима, мечтал стать юнгой, но семья вынуждена была уехать из Астрахани. Они оказались под Сталинградом, а затем в Житомире, где город бомбили дважды.
В августе 1944 года, неполных семнадцати лет, он был призван в армию. «Последний призыв» — так он назовёт позже свою повесть, где отразит судьбу своего поколения.
«Нам некогда и помолиться.
Уже догорела свеча…
На старом погосте столицы
Несли мы его на плечах».
Его направили в Военно-морское авиатехническое училище. Фронт был близко, и курсанты рвались в бой, но командование понимало: армии нужны не только бойцы с автоматами, но и специалисты.
После окончания училища в 1946 году он служил в частях морской авиации Черноморского флота — в Севастополе, под Одессой, в Ейске. Летал радистом на гидросамолётах «Каталина», был механиком радиооборудования.
После демобилизации в 1951 году Юрий Кочетков вернулся в Астрахань. Его первые стихи о море, флоте и Монголии (где он два года работал в аэропорту Улан-Батора) стали публиковаться в местных газетах.
В 1960-е он вошёл в число лучших журналистов Астрахани, работал в газете «Волга», был собкором Всесоюзного радио и Центрального телевидения. Его очерки, репортажи, интервью отличались глубиной и лиризмом.
В 1963 году вышел его первый прозаический сборник «Вторая молодость», а в 1965-м — дебютная книга стихов «Я здесь родился».
«В рассветной дымке стынет Волга
У ног прибрежных деревень.
Её и расплескать недолго,
Как чашу, налитую всклень».
Критики отмечали: «В его стихах — сама душа волжанина».
Юрий Кочетков ушёл из жизни 13 апреля 2011 года. Но его стихи, очерки, дневники продолжают жить.
В 2012 году вышла книга «Дом в Столешниках», собранная его дочерью Ириной Чистяковой и внучкой Оксаной Комаровой. В неё вошли неопубликованные стихи, эссе, воспоминания.
«Распушился инеем кустарник,
Ветки – словно чьи-то письмена.
И стоит он, как коралл хрустальный,
Поднятый с неведомого дна».
В 2014 году на доме, где он жил (площадь Ленина, 4), установили мемориальную доску.
Юрий Кочетков остался в памяти друзей и читателей «поэтом и солдатом», человеком, для которого честь, слово и Отечество были не пустыми понятиями.
«Запомните меня, ребята,
Таким поэтом и солдатом!..»
Его стихи — это история страны, пропущенная через сердце. И пока звучат его строки, Россия, которую он так любил, продолжает жить в его стихах.
В память об этих журналистах в Астрахани прошла экскурсия «К штыку приравняли перо». Наши коллеги и студенты побывали у дома на площади Ленина, где жили Кравец и Кочетков, у братской могилы на старом кладбище, где покоятся 2,5 тысячи бойцов, и в сквере Журналистов — там теперь стоит памятник военным корреспондентам.
Но главное в этот день было не маршруты, а люди. Те, кто прошел войну и оставил нам свои слова — чтобы помнили.